Если вы упомянете звезду корицы, особенно если вы сделаете это перед Рождеством, глаза у всех обязательно загорятся. С одной стороны, конечно, это связано с действием самой корицы, эфирные масла которой успокаивают и расслабляют нас, а ее аромат уносит нас в, казалось бы, давно забытое детство. Но мне кажется еще более важным, что сама специя глубоко укоренилась в нашей культурной памяти и что обладание ею всегда было синонимом безопасности, процветания и власти.
В течение всего XVIII века он был одной из самых дорогих специй в Западной Европе, и лишь очень немногие люди могли позволить себе тратить деньги на такой редкий и ценный деликатес. По этой причине обыватели могли лишь с непонимающим изумлением наблюдать за такими эксцессами, как, например, когда в 1525 году аугсбургский купец Антон Фуггер сжег векселя Карла V на его глазах в костре из палочек корицы[1] – немыслимое событие даже в этих кругах и почти наглый знак богатства, власти и упадка.
К Карлу V мы вернемся позже, поскольку первое письменное упоминание о звезде корицы напрямую связано с его именем. Но сначала я хотел бы совершить небольшое путешествие по нашей истории.
Почти никто не знает, что корица и другие многочисленные специи использовались со времен походов Александра Македонского и что оживленная торговля с Азией началась уже в римской древности. В X веке, в результате длительного периода мира и процветания, эта торговля начала активизироваться, и именно город Венеция, расположенный в лагуне, первым воспользовался возможностями, заложенными в торговле пряностями, и, став перевалочным пунктом между Востоком и Западом, превратился в одну из ведущих держав Запада. Однако не только торговля корицей и еще более важным перцем шла через Венецию, но и такие специи, как имбирь, мускатный орех и гвоздика, продавались и доставлялись в самые дальние уголки Европы через посредников.
В последующие века использование этих специй стало поистине пышным, настолько, что французский социальный историк Фернан Бродель был прав, назвав это “безумием специй”. Под этим он подразумевал взаимный перевес европейского правящего класса в роскоши и показухе, что было особенно заметно в еде. Чем больше специй использовалось на столе, тем вкуснее он казался современникам и тем более уважаемым был хозяин, и это привело к таким преувеличениям, как на свадьбе герцога Бургундского, на банкет которого повара израсходовали почти 200 килограммов перца (помимо всех остальных изысканных ингредиентов, заметьте!).
Поэтому неудивительно, что вскоре на эти чудеса Востока обратила внимание другая группа, которая, хотя и была привержена аскетизму как таковому, была готова нарушить эти правила ради высшей цели и использовать пряности так же щедро, как и аристократы. Ведь еще в ранние времена у монахов был обычай готовить изысканную выпечку в честь рождения Христа, используя самые лучшие и дорогие ингредиенты из радости по поводу пришествия Господа. И, без сомнения, корица была одной из них! Поэтому говорят, что именно монахи цистерцианского аббатства Альтцелла[2] близ Носсена в середине XII века первыми использовали эту пряность для рождественских пирогов и таким образом изобрели коричную звезду.
Однако письменных свидетельств об этой дате не сохранилось, поэтому существуют и другие теории об “истинном” рождении коричной звезды. Например, немецкий исследователь кондитерского искусства Ирен Краус датирует его создание XVI веком, поскольку впервые можно установить точную дату, что возвращает нас к Карлу V, как я уже упоминал ранее.
[1] Не в последнюю очередь исследователь Фуггера Ричард Эренберг указал на то, что эта история вымышлена. В действительности оно появляется очень рано в похожей форме в связи с различными купцами, а ссылка на Антона Фуггера была искусственно создана лишь в конце XVII века.
[2] Монастырь Альтцелла (первоначально Целла или, точнее, Целла Санктае Марияе, Альтенцелле, сегодня Альтцелла) – это бывшее цистерцианское аббатство.